Форум

Половинчатость Аристотеля

«Полемически огрубляя реальные контуры проблемы, можно сказать, что если судьбой Западной Европы и всего Запада стал Аристотель, то судьбой России стал Платон. (В. Россман)

Мысль о противоположности «восточной» платоновской и западной аристотелевской церкви проводит, например, лютеранский теолог Джон Дероу.

Вся эта диалектика отходит на второй план у Аристотеля. Он противопоставил божественной диалектике прозаическую и почти мещанскую науку логики. Вместо интуиции и вдохновения Аристотель заговорил о формальных свойствах истинности.
Аристотелеву логику в пересказе Моис. Маймонида привезли в Россию «жидовствующие» в 15 веке.

Политику от имени интересов граждан – причем не объективных, как у Платона, а субъективных – защищает Аристотель. Поледнего принято считать идеологом аристократии.

В «Государстве» Платона силой, сплачивающей коллектив, являются идеи и вообще вся сфера идеологии. Власть принадлежит тем, кто имеет непосредственный доступ к эйдосам. Все платоновское государство вращается вокруг идей. Напротив, в политесе Аористотеля коллектив сплачивают общие интересы и общее благо всех граждан. Государство, о котором он ведет речь в «Политике», построено таким образом на более «низменном», но более прочном фундаменте.

Аристотель, нравственный герой которого «не хододен и не горяч» (во всяком случае с точки зрения Русской Идеи), опять противоположен своему учителю (и русскому этосу), у которого добродетель – это всегда крайность. Так, в этике Стагирит демонстрирует свою мелкобуржуазность, - то есть склонность к компромиссам, как и во многих других частях своего учения.

«Русское качественное разделение Платона и Аристотеля и западное количественное соединение Платона и Аристотеля – их количественная неразличенность» (Поппер)".
(Вопросы философии. №4. 2005. С.41. (В.Россман)

Только переход от вечного мира к элементному миру выявил противоположности материи и формы. В вечном мире существует непосредственность первой сущности, в которой еще отсутствует реальное количество элементного мира. Очевидно, существование вечного мира может и должно быть представлено как первое состояние, предшествующее опосредствованию смысла и средства элементного мира. Смысл представлен движителем, а средство субстратом. В элементарном мире определение движителем субстрата дает соответственно форму и материю.

Движитель неподвижен пока отсутствует субстрат. Движитель начинает процесс существования только с появлением субстрата-несуществования, стремясь освоить-снять его в себе и таким образом вернуться к своему исходному абсолютному качественному состоянию. Поэтому Аристотель противоречит истине, определяя бога только как толчок - как начало, но лишая его необходимости определения всего последующего процесса существования.

Бог-движитель присутствует в начале каждого процесса мироздания, задавая всякому частному процессу свой абсолютный бесколичественный (безвариантный) уровень Абсолютного качества, которое только и способно дать однозначную истину, как это представлено единицей математики, с которой начато все точное познание – наука.

«Главное возражение Аристотеля направлено против платоновского отрыва идеи вещи от самой вещи. Аристотель пишет: «Ведь» покажется, пожалуй, невозможным, чтобы врозь находились сущность и то, чего есть сущность... как могут идеи, будучи сущностями вещей, существовать отдельно (от них)?» * Аристотель категорически не согласен с представлением о самостоятельном существовании мира идей, о его независимости, отделенности от чувственного мира. Идеи и чувственные вещи не могут существовать отдельно, в разных мирах. Мир един, он не распадается на два мира — чувственный и идеальный. Идея существует не где-то в далеких космических далях, а в самих чувственных вещах. Отсюда — и иная оценка природы и возможностей ее познания». Но Аристотель противоречит сам себе, отделяя бога от процесса элементного мира и представляя его только в виде первотолчка, лишая таким образом абсолютное качество - бога возможности определять процесс существования от начала до конца.

«Исходный пункт философии Аристотеля тот же, что и у Платона. Точка зрения субстрата, «пребывающего», по его мнению, не объясняет причин всего сущего, «то, откуда начало движения». «Ведь не сам лежащий в основе субстрат производит перемену в себе.
Но вряд ли Аристотель представляет вечный и элементный мир как возникшие одновременно, а не последовательно. Свидетельство этому первая сущность, полагающая последовательное развитие (вторая сущность и т.д.). Следовательно и у Аристотеля есть состояние, в котором первый - вечный мир один, а второго - элементного мира еще нет.

«Центральная проблема у Аристотеля, бесспорно, проблема материи и формы. Аристотель убежден в том, что именно форма является движителем процесса существования. Форма есть результат взаимоопределения движителя-смысла со средством-субстратом. «Материя сама по себе — бесформенное, хаотическое, пассивное начало: это материал, т.е. то, из чего возникает ее субстрат… Как материя, так и форма вечны…..Первоматерия лишена всякой формы, всяких свойств и качеств. Это субстанция, не имеющая определенности». Снятость субстрата-средства в движителе-смысле дает определенность субстрату и реальность движителю – таково их взаимоопределение-опосредствование».

Комментарий В. Крючкова
То, что Аристотель называет субстратом, уже существет в добытийном состоянии. Аристотель не хочет знать, что существование – все и несуществование – ничего в своей непосредственности – крайние противоположности. Ничего, которое Аристотель считает вечной матенрией, просто нет.
Следовательно, нет и вечной материи. Материя как реальность появляется только в существовании, а до этого материя как реальность вообще просто не существует.

Кто-то спросит, как же тогда возникает реальность, из которой создается существование, ведь реальность должна предшествовать возникновению существования? Древние греки были убеждены в том, что из ничего ничего не возникает. Но поскольку все есть, то оно возникло не из ничего, а из нечто - материи, как утверждает Аристотель. Правда для этого необходим бог – движитель, дающий начало всему и реанимирующий пассивную материю своим первотолчком.
(Конец комментария В. Крючкова)

Но очевидно еще рано говорить о форме, ведь сам субстрат есть не более, чем неопределенная непрерывная бесконечно развернутая реальность, и непрерывный-неопределенный движитель сохраняет единство с ней. Осознание дальневосточных пантеистических религий дает представление об этой исходной реальности в образах, таких как небо в китайской религии меры и как нирвана в буддизме. Мы осознаем этот процесс, предшествующий возникновению бытия, только благодаря его религиозному представлению движителем, поскольку точному знанию это состояние неподвластно из-за неструктурированности количественной реальности. Здесь еще нет формы бытия: «Уже указывалось на то, что здесь отсутствует категория бытия». (Гегель. Философия религии.Т.2.С.513).

Когда Аристотель говорит о форме, он распространяет физическое оформленное состояние субстрата в материи на все предыдущие и последующие его состояния. Форма эта – фридманская сингулярность, с которой начинается процесс особенного-неорганического бытия. Физическое состояние – это состояние максимальной взаимовыделенности, опосредствования смысла в движении и средства в материи. И до и после этого состояния противоположности смысла и средства сближаются, стремясь к своему непосредственному единству и к снятию средства в смысле.

По поводу распространения материи и ее формы на все проявления элементного мира Симпликий замечает: «Желательно бы узнать, [во-первых], почему лишь одна материя есть элемент, и только материальные вещи состоят из элементов? Ведь мы говорим об элементах речи [ — буквах], и философами написаны [целые книги, которые так и называются]: Об элементах речи. И если элемент есть то, из чего как первого нечто возникает и во что как последнее оно разлагается, а все сложное возникает из материи и формы, то очевидно, что форма [наряду с материей] есть элемент сложного. [Во-вторых], почему математические [дисциплины] не имеют материи? Их материя — числа, расстояния и звуки, виды которых они рассматривают». (Симпликий)

Действительно, в структуре фундаментальной науки неорганическому бытию - физике предшествует математическое состояние, реальность которого до сих пор не осознается и не признается, хотя еще Лейбниц заметил: «Вовсе не невероятно, что материя и количество – в действительности одно и то же». И то, что следует за физическим состоянием – органическое бытие, есть знаковое состояние, которое в своем биологическом состоянии представленно генетическим кодом и развитое на человеческом уровне в «элементах речи». Итак, материи как оформленного состояния субстрата-количества еще нет в математике и уже нет в органике. Есть только количественная объективность – замена материальной реальности.

Нельзя назвать оформленным субстрат – субстанцию (эфир). Нельзя назвать оформленным и математическое количество, хотя именно в математике субстрат являет свою исходную (по отношению к смыслу) количественную определенность. Нельзя назвать материю как средство в органике, поскольку материя здесь снята в знаке и бесконечно осваивается им в ходе развития, как это видно из сравнения начала - органической химии с завершением - человеческим состоянием.

Итак, физике предшествуют и за физикой следуют состояния, которые не есть материя как оформленное средство, а есть неоформленное реальное количество естественное или искусственное-знаковое.

Тем не менее, состояние бытия, определенное трехчастными структурами в первобытном временном искусстве и фундаментальной науке по отношению к добытийному состоянию процесса существования, является в целом формой, отделившей качественно существование от ничего.
Эта форма бытия, представленная

1) непосредственностью музыки и математики,

2) особенностью танца и неорганического физического бытия,

3) всеобщностью словесного искусства и органического бытия.

Понятие формы бытия, следовательно, должно быть расширено и кроме внешней определенности должно включить в себя пространственные закономерности формообразования, представленные, прежде всего, знаковой реальностью математики.

Движитель-Вечность контролирует весь процесс существования, самоосознает его и дает человеку подсказку, моделируя процесс бытия непосредственно во временном искусстве и всеобще – в науке.

Форма, как ее определяет Аристотель, не соответствует действительности. Прежде всего, форма не самостоятельна, а есть средний-особенный необходимый метод освоения реального количества качественным смыслом-движителем. В начале, в добытийном состоянии субстанция не свернута, а бесконечно развернута и поэтому форма бытия еще не создана - отсутствует. Согласно трехчастному диалектическому процессу, и в завершении форма должна быть снята в приближении к исходному абсолютному качеству.

Но и в самих границах бытия состояние формы подчинено принципу диалектического процесса «синтез-анализ-синтез». До сих пор форма не учитывается в непосредственном бытие, отраженном в музыке и математике потому, что в ней качественный смысл-движитель и реальное количество еще не оформлены и сохраняют единство так, что можно говорить о закономерностях формообразования, которые лишь бесконечно приближаются к внешней определенности формы. А в органическом бытие сама материя снята как форма и естественная реальность в закономерностях формообразования знаковой реальности. И только в особенном-неорганическом бытие реальность оформлена как материя в нашем пространственном понимании и есть материя.

По Аристотелю «Рассмотрению предмета с той или другой стороны (под углом зрения того или иного специального бытия») необходимо предшествует рассмотрение сущности предмета самой по себе: «Ясно поэтому, что благодаря сущности существует и каждое из тех определений, и, следовательно, сущность есть то, что существует в первую очередь и дано не как некоторое специальное бытие, но как бытие в непосредственности своей». Здесь настоящая путаница мыслей. То, что существует в первую очередь, на самом деле несуществует вообще – ничего просто нет, а его существование возможно только тогда, когда оно проявляется в существовании всего.

«Первый субстрат, – указывает далее Аристотель, – больше всего принимается за сущность». Этот субстрат – материя. «А под материей я разумею то, что само по себе не обозначается ни как определенное по существу, ни как определенное по количеству, ни как обладающее каким-либо из других свойств, которыми бывает определено сущее» 18.
Но в силу этой неопределенности материя не может быть рассмотрена как сущность.

Сущностью может быть лишь нечто определенное, но таковым является именно форма. Форма – действительность определенности». Так Аристотель прямо говорит: «Формой я называю суть бытия каждой вещи и первую сущность». («Метафизика».Кн.VII, гл.VII)

Комментарий В. Крючкова
Форма действительно такова только в особенном – неорганическом бытие – это фридманская сингулярность.

Но может ли быть сущность формой? Сущность первая и ее первичность представлена «вечным миром». А форма возникает только в «элементном мире» и то не сразу, не в добытийном состоянии, когда субстанция еще развернута. Форма бытия оказывается результатом свернутости - снятости субстанции в движителе, который сам переходит из вечного во временное состояние. Поэтому сущность никак не может быть формой. Сущность – субстрат, сама реальность - ничего, определившаяся из своего несуществования сначала как субстанция, еще неопределенная, неосвоенная движителем-смыслом. Субстанция в непосредственном бытие оказывается определенной – оформленной количественно (бесконечно множественный континуум математики).

В понятии сущности Аристотель стремится соединить средство-реальность и смысл-идеальность. Но этому признаку соответствует только Абсолютное качество существования, снявшее в себе несуществование как свою будущую реальность и средство. Можно поэтому представить Абсолютное качество как абсолютную реальность, в которой снято все несуществование. Далее, только качество самостоятельно, поскольку не нуждается в предварительной обусловленности и возникает единично-случайно-скачком.

Сущность из-за своей неразрешимой парадоксальности разрушает процесс познания и это проявляется в тупиковом состоянии онтологии.

Претензия сущности на свою абсолютную приоритетность представлена ее отождествлением с богом. Но понятие сущности представляется надуманным, не соответствующим ничему: ни несуществованию, ни существованию, ни квинтэссенции-средству, ни движителю-смыслу.
Понятию сущности нигде нет места. «Но в таком случае сущность не есть ни в себе, ни для себя самой; она есть через нечто иное, через внешнюю абстрагирующую рефлексию, и есть для чего-то иного, а именно для абстракции и вообще для сущего, продолжающего противостоять ей. Поэтому она в своем определении внутренне мертвое, пустое отсутствие определений». (Гегель. Наука логики.Т.2.С.8).

Владислав Крючков